Когда в середине ХIХ века в Китае появилось довольно много иностранцев, то китайцы были весьма удивлены поведением "заморских дьяволов" (так их называли): прямо на улице, например, мужчина, встретив свою добрую знакомую, мог ее обнять, а то и поцеловать. То же заморские дьяволы производили и с особями своего пола. Распутство этих диких варваров не знало пределов! Поцелуев китайцы не практиковали и не знали. Для них это было чем-то наглым и попирающим общественные приличия.
Объятия еще понять можно, если бы они сразу же вели к искомому плотскому соитию. Конечно, странно, прямо тут же на улице, без притираний и благоуханий, без самых разных приспособлений, начиная с рассматривания книжек-пособий по избранным позам ("Тридцать поз Неба и Земли" Дун Сюаня), или хотя бы обмахивания эротическим веером с набором пользительных картинок. Но ведь нет - иностранные варвары, улыбнувшись и помахав друг другу рукой, расходились по своим делам. К чему были тогда объятия, и эти... поцелуи?
Любовь по-китайски - вещь (по европейским понятиям) в высшей степени утилитарная. Она сводилась почти что исключительно к телесным усладам. А сами услады - к половым сношениям. Но зато последние имели массу разновидностей, способов и ухищрений.
Например, состоятельные люди вокруг дома в саду делали рифленую дорожку, нечто вроде крупной стиральной доски, жена (наложница, "девушка" и пр.) ложилась на дно тележки, муж сверху, вол, отвлекаясь от своих прямых сельскохозяйственных обязанностей, тянул поклажу, и механическая тряска добавляла жару к природным страстям. Или еще лучше - строился обширный кольцевой бассейн, слуги лопастями гнали и гнали волну, а по воле волн плыл челн с теми же неутомимыми китайскими любовниками, раскачиваясь, как при приличном шторме.
Какой-нибудь утонченный господин Ян, великий Ночной Ученый, тем более император, только и делали, что ездили по кругу по много часов подряд. От этого происходило головокружение от успехов. Успехом же считалось выиграть "битву полов", схватку Ян и Инь, глубоко вспахать "цветочное поле", освоить "драгоценное поместье", взять приступом "нефритовые ворота", понежиться в "павильоне удовольствий", оросить "ночным туманом и дождем" "чудесный цветок" (терминология китайских любовных книг тоже с поэтическими названиями вроде "Сборник весеннего дворца", "Книга дракона" или "Радость золотистых лотосов"). Да что там, по кругу.
Неутомимый в "цветочных битвах" император Янди отгрохал себе "Лабиринт". В "Записках о дворце "Лабиринт" ("Милоуцзи") неизвестный автор эпохи Тан называет его эротическим сном, от которого не стоит пробуждаться. Дворец представлял собой лабиринт коридоров и покоев, причем каждая стена была покрыта зеркалами из полированной бронзы. Отражения в этих зеркалах были настолько обманчивыми, что для передвижения по дворцу требовалось скорее осязание, нежели зрение.
Обстановка была, можно сказать, без излишеств: бесконечные циновки и кушетки, на которых возлежали прелестницы из императорского гарема, да расположенные через равные промежутки фонтаны с вином вместо воды. Слух услаждала музыка в исполнении групп обнаженных дворцовых девушек, которые при нужде пополняли армию уж возлежащих.
Янди считал посещение дворца "Лабиринт" отменным испытанием потенции дракона-императора. Во дворце его встречали особо доверенные евнухи, которые немедленно освобождали его от одежды и надевали на него шкуру леопарда. Подкрепляясь из чаши, император под оглушительный аккомпанемент гонгов, колоколов, барабанов, пение наложниц и дворцовых девушек, речитативом желавших ему "ваньсуй" ("тысячу лет" или "да здравствует") начинал обход "Лабиринта".
Он прежде всего возбуждал в себе "драконовский дух", а возбудив, отсылал евнухов прочь и переходил к "водным процедурам". Создавая и укрепляя миф о своей несокрушимой драконовской силе, император Янди проводил во дворце по полторы недели, одолевал несметное количество "последних пределов" (дословный перевод с китайского слова "оргазм"), и только потом, мутно поводя очами, появлялся для свершения великих государственных дел, из которых самым великим и было как раз посещение "Лабиринта".
Надо ли говорить, что все чиновники, начиная с визиря и ниже, следовали увлекающему примеру отца и матери народа? Да, потенция китайцев удивительна. Она превышает даже таковую у негров. Ибо этим только и можно объяснить фантастическую населенность Китая, которую не могли на продолжительное время сбить периодические династические перевороты, фактически, гражданские войны, уменьшавшие население за 3-4 года иной раз в 8-10 раз!
Если в начале нашей эры китайцы по численности составляли одну десятую всего населения, то сейчас - одну пятую! А тут еще сексуальные меньшинства всего мира (кроме Китая) лезут со своими правами. Императоры и чиновники Китая тоже не гнушались мальчиками, но так, между делом.
И второе соображение: если император и чиновники всех рангов каждый в меру своих способностей хотя бы выполняли предписание Конфуция ("Вплоть до достижения им 50 лет муж должен входить в "павильон удовольствия" своих жен раз в 3 дня, своих наложниц - раз в 5 дней, а прочих девушек, живущих у него в доме - по своему усмотрению". - "Записки о церемониях"), то когда же заниматься управлением? И где силы взять? Вот и приходилось для стройности и надежности управленческой системы вводить жестокие наказания, дабы одно наказание по действенности равнялось сотне корректирующих приказов.
Написал Конфуций "жен, наложниц и прочих девушек, живущих у него в доме..." А сколько это жен, наложниц и прочих? Сие зависело от благосостояния чиновника. Отсюда еще одна особенность: совершенно узаконенная система поборов и взяток. Но здесь нужно было знать меру , ибо каждый нижестоящий чиновник отстегивал вышестоящему, и если он слишком много брал себе, начальнику оставалось меньше. В то время как начальник по чину должен был иметь больше "жен и прочих".
Больше всех имел, разумеется, император. Три главных жены (Центрального, Западного и Восточного дворца - то есть у каждой из них был свой дворец), сотни наложниц и немерянное число "дворцовых девушек". Порядок во всем этом женском хозяйстве был установлен поразительный. Подбором девушек и управлением огромным гаремом занималась "Палата особо важных дел" - именно так дословно переводится это ответственнейшее китайское учреждение.
И, судя по названию и функциям, - действительно важнейшее в Поднебесной. Ибо сексуальные удовольствия столь ценились, что стали знаком социального положения. Чем больше наложниц и "девушек, живущих в доме", - тем выше ранг владельца и престижнее его положение. Это в каком-то смысле имеет место и во всех иных местах.
В России, например, ныне всякий "новый русский" содержит целые сонмища любовниц. И чем он "новее", тем больше. И вообще, связь между количеством гаремных прелестниц и социальным статусом идет от наших славных предков - от приматов. Скажем, у горилл и даже бабуинов вожак (альфа-животное) имеет и самый большой гарем. Чем ниже по лестнице доминирования, тем меньше самок. У "омега- животных" их вовсе нет, и они вынуждены заниматься "однополой любовью" или самоудовлетворением. Так что не совсем прав был Сократ, полагая, что гомосексуализм есть чуть ли не высшая форма любви, ибо присуща только людям.
Но вернемся в Китай. Наложницы делились на пять разрядов. Первый, самый важный - хуан гуй фей (императорская драгоценная любовница), затем, по убывающей, гуй фей (драгоценная любовница), фей (любовница), бинь (конкубина, что можно перевести как "сожительница"), гуй жень (драгоценный человек). Драгоценный человек была низшим рангом наложниц. Далее шли "дворцовые девушки", которые были, как видно, "уважаемыми людьми.
Наложниц приносил в кошме к императору евнух и обнаженными запускал в постель. Сам же евнух сидел под дверью. По прошествию достаточного времени он громко вопрошал: "Свершилось ли великое деяние?" Получив утвердительный ответ, он забирал наложницу (или нескольких) и спрашивал, оставить ли "семя дракона"?
Если да, то в специальную книгу учета заносилась запись, что такого-то числа Сын неба осчастливил такую-то и, если зачатие произошло, то оно фиксировалось с точностью до часа. Китайцы ведут отсчет своего дня рождения с момента зачатия, так что все китайцы как бы на 9 месяцев старше европейцев.
Наложниц подбирали по всей стране специальные евнухи из Палаты особо важных дел на чуть ли не общественных смотринах. Главные признаки подбора - хорошо утянутая ступня (искалеченные специальным бинтованием ноги, имеющие вид копытца) и строение вагины, регламентированные подробнейшими инструкциями. Детали опускаю, как имеющие отношение скорее к гинекологии. Не надо думать, что император, при всем нашем уважении к его половой силе, мог осчастливить всех. Большинство наложниц так и оставалось старыми девами. Но пусть будут. Запас карман не тянет.
Утилитаризм любовных отношений привел к тому, что органы любви считались наиважнейшими. "Мужской пик", он же "нефритовый стебель", нефритовый корень", "нефритовый ствол", "боевая палица", "небесное орудие" - вот только некоторые наименования. Для женской прелести, кроме названных, было значительно больше поэтических образов. Там и "золотая или багряная долина", и "нефритовые ворота", и "золотистая лощина", и "цветочный рай"..
|
|
|
