Для двух осужденных на порку девушек неумолимо приближался час икс. Утром их привели в гараж и заставили вымыть машину. Девушки, протирая автомобильные стекла в полутемном гараже со страхом прислушивалась к каждому звуку. Они догадывались, что их ждет сегодня необычно суровое наказание. В отведенное для мойки время они не уложились. Родители, решили воспользоваться автомобилем совсем не по назначению.
Светлану положили на животом на капот папиной "Волги", ее руки обрезками парашютных строп притянули к дверным ручкам автомобиля, а ножки раздвинули привязали к слегка помятому бамперу. В этом положении ее попа сильно выдавалась вверх. Вдобавок ко всему, с девушек сняли все, кроме нательных крестиков. Металл в начале был холодным, но через несколько минут нагрелся от Светкиного тела и неприятно к нему прилипал. Как Светлана не пыталась отвлечься, думая о чем-нибудь другом, ее мысли возвращались к предстоящему неминуемому наказанию, или к тем экзекуциям, которые она успела получить в своей жизни. Света, повернув голову могла видеть свою двоюродную сестру. Ее привязали к гаражной балке так, чтобы она могла видеть экзекуцию своей сестры во всех деталях.
Светлана закрыла глаза, желая, чтобы оскорбительное наказание, которое ей с сестрой предстоит перенести, осталось позади. Чем же они заслужили столь суровое наказание? Ответить было не слишком трудно. Уже год как Светкин папа учил ее управлению автомобилем. Но лихая самостоятельная поездка в компании с сестрой Ниной на автомобиле без разрешения привели к самым печальным последствиям: не справившись с управлением Света врезалась в фонарный столб, помяла бампер и разбила фару. Не смотря на то, что девушки уже покаялись и попросили прощения, родители посчитали, что их проступок достаточный повод для наказания более строгого, чем выговор или даже отцовский ремень.
Надо сказать, что в день аварии их не били - просто радовались, что девочки остались живы. Решение наказать приняли на расширенном семейном совете на следующий день.
И вот теперь Света, обнаженная, лежала на распятая на капоте в ожидании наказания, выставив напоказ любому входящему в гараж свою попу. Ей, как зачинщице и водителю родители назначили более суровое наказание, поэтому Надю привязали так, чтобы вид наказываемой сестры помог закрепить действие порки на долго. Наде, ее двоюродной сестре и товарищу по несчастью было пятнадцать лет: маленькая, хорошенькая - она совсем не походила на старшую сестру, которая уже вполне сформировалась как женщина.
Как меня будут пороть? - думала Света в ожидании, - как они собираются это делать? Пожалеют или нет? У нее дрожали коленки, а в нижней части живота было странно сосущее чувство от волнения и неизвестности. воспоминания о том, как бывало плохо во время и после наказаний, обычно делало ожидание вдвойне тягостнее.
Домашние наказания Светланы не всегда были подобны предстоящему. Ее родители придерживались строгих правил и твердо верили в выгоды сурового воспитания, в результате чего Светлана частенько оказывалась на маминых коленях с задранной юбкой и обнаженной попой. За легкий проступок девушка получала порцию шлепков на коленях от мамы или папы. Не надо давать много, а надо давать вовремя! - говорила ей мама, шлепая ее по голому телу. Просьбы и мольбы во внимание не принимались. Наказания за более серьезные преступления обычно откладывались до окончания субботнего ужина.
Вечерние наказания по субботам обычно приводились в исполнение папой Светланы. Он часто изобретал разнообразные позы и по своему опыту он прекрасно знал, как действует на дочку ожидание наказания и старался обставлять дело так, что наказание растягивалось во времени и делалось от этого более действенным. Мама без особых церемоний просто укладывала ее на колени, а отец то заставлял наклониться над креслом, то лечь животом вниз на кровать, а то и заставив встать, заворачивал рубашку на голову и завязывал ее узлом. В этой позе удары были особенно чувствительными. Иногда, укладывая ее на кровать, мама, вспоминая собственную юность подкладывала ей под попу диванную подушку. Для порки отец пользовался узким или широким ремнем, в зависимости от серьезности преступления. В отличие от матери, отец раздевал ее полностью. С приходом половой зрелости и появлением грудей и волос на лобке это сделалось особенно оскорбительным для юной девушки.
После вечерней порки ее обязательно ставили на колени угол. Обычно это делалось в гостиной. "Преступница" ставилась носом в угол с руками на голове и каждый, входящий в комнату мог видеть ее пунцовую, свеженашлепанную задницу. Девушке было очень стыдно, когда ее тетя и дядя, приходили в гости и видели ее голое тело в углу. Но Николай, отец Светы, считал, что это усиливает воспитательный эффект наказания, что Светлана не скоро пожелает нашкодить вновь.
К счастью, наказание в присутствии дяди применялось относительно редко - и только за серьезные проступки. Три года назад, когда Светлане исполнилось двенадцать, она впервые познакомилась с розгами и "станком для порки". Света давно выпрашивала у отца спортивный тренажер, обещала хорошо учиться и быть послушной. Отец с премии купил ей его, а как потом оказалось, для того, чтобы его получить, Света вырвала несколько страничек из своего дневника. Тренажера у нее не отняли, но дядя собственноручно выточил на заводе несколько деталей для тренажера и даже отполировал их.
Но вот субботний час "Х", настал. Светлана была приведена матерью к тренажеру. Мама сняла с нее одежду, девушка должна была стоять голой, с руками над головой, пока отец читал ей лекцию об ущербе, который она нанесла своим враньем и о том, как надо вести себя порядочной девушке. "Ну, Светлана Николаевна, - говорил он, - за удовольствие обманывать родителей надо платить. Света впервые увидела замоченные в старом корыте (в котором ее купали когда она была маленькой) длинные прутья. Отец Светы, вынимал их, и, пропуская их сквозь сжатый кулак, стряхивал воду, затем взмахнул ими, со свистом рассекая воздух, проверяя на гибкость. Света сделалась красной, как рак. Светлана вспомнила, как ей было стыдно, вспомнила тянущее чувство внизу живота и как соски вдруг напряглись и выступили наружу. Света любила рассматривать в зеркале свои груди, с удовольствием отмечая, как они становятся все больше и больше. И вот теперь, когда она стояла голой перед отцом, ей хотелось, чтобы они вообще исчезли, а они наоборот - увеличились!
После конца лекции Светлане пришлось познакомиться с ее новой "скамьей порки".
Отец велел красной от стыда Светлане подойти к скамье и, надавив на шею, заставил девушку лечь на обшитую кожей скамеечку. Светлана почувствовала, как кожа на сидении тренажера стала липкой от ее пота. Отец пристегнул талию Светланы широким ремнем и закрепил ее запястья в новеньких кронштейнах. Потом та же участь постигла лодыжки. В результате Светлана не могла сдвинуться даже на сантиметр, а ее ягодицы оказались сильно оттопырены и выгибались, открывая взорам родителей промежность и задний проход.
Светлана ясно вспомнила, как перед началом порки мать принялась смазывать ее попу вазелином.
- Этот вазелин, Светлана, и ты скоро поймешь, поможет тебе запомнить этот урок надолго, - сказала мама.
Смазывать попу придумал дядя Сережа, родной брат Светкиного папы. Делясь с ее родителями воспитательным опытом он рассказывал, что ремень или розги после смазки плотнее ложатся на тело, причиняя большие страдания, а что же время на теле остается меньше синяков.
Отец еще несколько раз со свистом взмахивал розгой, любуясь как дочка от страха сжимает свои ягодицы, затем почти нежно провел не сколько раз розгой по ее телу, от лопаток до пяток, сильно прижимая плашмя прут к телу.
Затем отец сказал: "Получи за вранье!". И высоко над головой подняв прут, он со свистом опускал его на беззащитное тело. После первого "жгучего поцелуя" папиной розги, ощущение стыда прошло. Осталась только боль, страшная запредельная боль, от которой, как она прекрасно знала. нет спасения. Не выдержав "жгучего поцелуя" розги, Света отчаянно дернулась всем телом. Через несколько мгновений резкая боль чуть-чуть отступила, давая место острому жжению, переходящему в зуд. Но это довольно странное, почти приятное ощущение длилось всего несколько секунд, как опять раздался свист розги, и "горячий прут" лег ей поперек спины чуть по ниже лопаток. Задохнувшись от боли, Светка снова дернулась, но привязь не дала оторвать грудь от скамьи. Она только приподняла голову и безумными глазами посмотрела на отца. Боль опять перешла в саднящий зуд, но через несколько мгновений раздался свист лозы и она взвыла от непереносимой боли, разрывающей в верхнюю часть ее полушарий. Когда розга ложилась поперек ягодиц, она судорожно сжимала их, делая их почти каменными, одновременно вздрагивая всем телом. Двигаться она практически не могла и она запрокидывала голову, сопровождая это протяжным стоном, визгом и воплями. Папа из интереса записывал их на магнитофон.
- Эх, жаль видеокамеры нет, записал бы порку и показывал время от времени в назидание, да камеры нет! - говорил папа, меняя розги. но, стараясь хоть как-то увернуться от этой свистящей, жалящей розги, стараясь заглушить эту нестерпимую боль отчаянными стонами и криками. Где-то после 20-25 розог, отец остановил экзекуцию, давая возможность перевести дыхание.
- Папа, папочка, прости меня, миленький! Я больше не буду!
- Хорошо поешь! - ответила мама. Вжарь-ка ей еще порцию!
А теперь, сказал папа, твоя очередь и уступил место маме. Мать приготовила новую розгу, опять свист и опять Светка задохнувшись от адского пламени боли, вздрогнула и запрокинула назад голову и дернулась всем телом...
Порка была жестокой и к концу наказания девушка захлебывалась от слез. Отсчитав положенное число ударов, отец отвязал Светлану и, держа ее за ухо, повел в гостиную, где ей предстояло простоять на коленях в углу целый час.
Наказание запомнилось надолго. Когда ей выйти из угла разрешили пойти в ванную, Света долго охлаждала иссеченную попу прохладной водой. Многие рубцы были темно фиолетовые, но, благодаря вазелину, крови не было.
Отец в тот раз не пригласил смотреть брата и его жену на наказание Светы, но на следующий день рассказал им при ней все в таких подробностях, что Наде купили такой же тренажер и сделали такие же усовершенствования... Светлана покрывалась красными пятнами во время папиного рассказа и поклялась себе, что никогда не сделает ничего такого, что может вызвать столь жестокое наказание. Но клятву она не выполнила. Еще не раз и не два она лежала на тренажере получая заслуженную порцию ремня. А теперь здесь, в гараже лежала голая, распростертая на капоте автомобиля.
- Явно ремнем не обойдется... - подумала Света.
Накануне ее посадили под домашний арест. Ей велели никуда не выходить из своей комнаты, а вечером привели Надю, и сказали, что наказание откладывается до завтра. Так как никаких запоров в комнате не было, мамы заставили снять всю одежду, справедливо полагая, что голышом на улицу не побежишь. Девушки стояли босиком на холодном паркете и медленно раздевались: рубашка, джинсы, серые узкие трусики брошены на стул ... Все заперто на ключ. Надя панически боялась порки.
Ближе к ночи Надя стала молиться. Света смотрела, как Надя с бледным лицом, чувственными губами стояла на коленях в углу и молилась перед иконой, прося Спаса Нерукотворного смягчить сердце жестоких родителей. Их одежды на ней оставался только нательный крестик. Ее пышными каштановые волосы, распустились по плечам, что стало придавать ей сходство с кающейся Магдолиной. Это впечатление еще больше усиливалось наивным выражением ее чистых голубых кукольных глаз. Свете захотелось подшутить над сестрой, но вместо этого она встала рядом. Крестили девушек уже в сознательном возрасте. К религии они относились достаточно прохладно, но в критические минуты вспоминали про Бога.
- Прости нас грешных! - молила Надя и слезинки потекли по ее щекам.
- Бог нас простит, а вот родители - вряд ли! - Сказал света вставая с колен. Давай спать!
Девочки легли. Но сон к ним не шел.
- А помнишь, как нас как нас за телевизор... тогда... - Спросила Надя.- как ты думаешь, неужели нам крепче достанется?
- А как же, помню!
Иногда, за очень важные проступки, братья наказывали дочерей вдвоем. Последний раз это случилось 3 года назад, когда заигравшиеся девочки разбили кинескоп почти нового телевизора. Родители устроили им перекрестный допрос, но они не сказали, кто именно это сделал. Тогда было решено выпороть их обеих. Особенно мучительным для Светы было то, что ее заставят раздеваться перед дядей и тетей. Дело в том, что у нее впервые начались месячные. Но ее не только заставили полностью раздеться, но и встать рядом с обнаженной сестрой. Девушки попытались прикрыться руками, ко им скомандовали: руки на затылок, ножки на ширину плеч. Света стояла и чувствовала как горячая капля стекает по ее бедру, а слезы сами текли из ее глаз. Надя зажмурила глаза, но слезы вытекали из-под закрытых век. Девушек продолжали бесцеремонно разглядывать.
- Смотри, сказала Надина мама Светкиной и показала на кровавую каплю, твоя уже становится взрослой!
Света почти физически чувствовала, как его взгляд дяди скользит по ее голому телу, как бы наметывая штрихи будущих испытаний. Вот он не спеша спускается с ее маленьких вздернутых смуглых сосочков, по мускулистому животу к поросли темных волосков.
У Светы на лобке уже появились волосы. Дядя смеясь заметил:
- По волосам Светланки в этом месте видно, что она брюнетка.
- Интересно, кем будет твоя Надежда? - спросил Светкин папа. Смотри сам: Надя шатенка, в маму. Ее гены! - улыбаясь, продолжал дядя. Надя, стоявшая рядом, попыталась прикрыться от взглядов мужчин.
- Руки на место! - приказала Надина мама, - а то еще и я прибавлю!
- Повернитесь! Обе! И поднимите руки! - раздается папин строгий, холодный голос.
Света стояла низко опустив пунцовое от стыда лицо, переступила босыми ногами, поворачиваясь, и положила руки за голову. Теперь они стоят к родителям спиной. У Нади с прошлой субботы остались следы.
Окончив осмотр, девочек по очереди повели к кушетке, выдвинутой по такому случаю на середину комнаты. Их положили рядом. Мужчины привязали им руки и схватили за ноги, а мамы вооружились плетеными хлопушками для выбивания ковров... Неделю девочки ходили в олимпийских кольцах.
- А тебя часто порят дома? Спросила Света.
Взгляды на воспитание были у Надиных родителей такими же как у родителей Светланы.
- Увы! Хотелось, чтобы реже, да не выходит! Когда я прихожу в субботу из школы, а в дневнике есть хоть одна тройка - то уже точно -, что вечером будет порка. У меня все валится из рук, я все время смотрю на часы и с ужасом ждала восьми.
- А прочему восьми?
- Начинается все в восемь, чтобы в девять тридцать родители могли посмотреть фильм.
Подобного рада воспоминания не давали сестрам уснуть. Утром Светкина мама дала им халаты и велела идти в гараж. Там их ждали Светкин отец и дядя. Им оставили воды и велели чисто вымыть перепачканный и искалеченный автомобиль.
- А мы сходим за инструментами! - сказал Светкин папа и подмигнул девушкам. В гараже их заперли.
- Ну, девочки, сегодня у нас будет парко-хозяйственный день! - сказал им Светкин дядя, когда те оказались в гараже. Для начала - отмойте машину. Даю вам 30 минут. Опоздание - усиление наказания. Время пошло!
Она с сестрой тщательно отмывали машину, но в срок не уложились.
- По 20 ударов ремнем каждой дополнительно! - сказали им родители.
После этого ее растянули на капоте и ее голой попой к воротам и привязали. Она ждала в этом положении уже добрых двадцать минут и, хотя и не испытывала физических неудобств, была крайне смущена необходимостью показывать свое шестнадцатилетнее тело в такой постыдной позе. Хуже того, Светлана знала, что ее дядя и тетя случившегося этим вечером придут к ним и ей, возможно, придется показаться голой перед ними после порки. Дядя с тетей не видели ее в таком виде уже почти два года. В свои шестнадцать лет Светлана никак не ожидала, что ей придется демонстрировать надранный зад родственникам.
Звук открываемой двери вернул Светлану к реальности. В гараж вошли родители. Она закрыла глаза и стала ждать. Светлана слышала, как отец стал позади нее, и она знала, что ее раздвинутые, открытые бедра позволяют ему увидеть все, на что стоит посмотреть.
- Ты, конечно, был прав, привязав ее таким образом, Сергей.
Глаза Светлана мгновенно открылись. Ее дядя и тетя стояли рядом! Девушка услышала, как дядя хихикает, наблюдая за ее напрасными попытками сдвинуть колени. Крепкие стропы не дали ей сделать этого, а напрягшиеся мышцы бедра еще более раскрыли все интимные места.
- Да, в этой позе ее очень удобно наказывать, - сказал отец.
- Папа! - умоляюще сказала Светлана.
- Мне жаль, Светлана, но ты сама виновата в этом. - продолжал папа, -мне кажется, что обычной порки в этот раз недостаточно, и наказание в присутствии дяди поможет тебе глубже осознать свою вину.
- Мою потом - точно также! - заявила Надина мама.
Стыд оттого, что дядя и тетя видят ее в таком виде, пронзил Светлану. Беспомощность положения казалось, только увеличивало чувство. По щекам ее потекли слезы. Отец и дядя видели страдания девушки, но не были настроены заканчивать наказание.
- Ты здорово подросла за последнюю пару лет, - сказал дядя, стоя позади нее. - Но, вероятно, недостаточно, чтобы поумнеть и не попадать в неприятные ситуации. Впрочем, и моя Надя поступает не многим разумнее. Удивительно, как быстро наши дети выросли, не правда ли, Сергей?
- Да, в этой позе особенно хорошо видно, как они выросли, - он сделал шаг. - Думаю, что ты скоро, Николай, ты сможешь увидеть, что задница Ниночки ничуть не меньше. Дядя погладил Свету по ягодице, потом перешел на спину и скользнул к груди... Света почувствовала, как холодные дядины руки стали вдруг очень горячими. После прикосновения к ее груди она напряглась и, помимо желания девушки, начал набухать.
- Очень большие соски, - сказал дядя, предпринимая еще более детальный осмотр, - у Нины они гораздо меньше.
- Да, они становятся очень длинными и толстыми, когда она возбуждена или, как сейчас, боится, - подтвердила Светина мама.
- Я вижу! - сказал дядя, последний раз касаясь ее отвердевшего соска.
Это заключительное оскорбление переполнило чашу, и Светлана почувствовала, как первая из тех многих слез, которым предстоит пролиться, потекла по ее щекам. Сквозь слезы девушка смутно слышала, как дядя и отец обсуждали детали ее наказания. Внезапно разговор завершился, и в гараже стало очень тихо. Светлана прекратила плакать и затаила дыхание. Ее наказание начиналось.
- Светлана, ты знаешь, за что тебя сейчас будут пороть? - спросил ее отец.
- Да, папа, но я не нарочно разбила машину, и я обещаю никогда не поступать так снова, - голос Светлана дрожал.
- У тебя еще будет время пожалеть, - ответила мама, - особенно после того, как ты попробуешь вкус хорошей порки!
Рыдания перехватили горло Светланы, но она покорно ответила:
- Да, мама.
- Кроме того, и я уверен, что ты уже догадываетесь об этом, пороть тебя будет сегодня твой дядя! - с усмешкой добавил отец.
Светлана уже не могла сдержать рыдания.
- И, чтобы наказание не забылось слишком быстро, смажет маслом твою попу тоже дядя.
- Папа! Нет, пожалуйста! - закричала Светлана, но было поздно - руки дяди легли на попу и раздвинули ее половинки на максимально возможную ширину.
Горячие дядины руки принялись втирать масло в Светланину попку. Медленно втирая масло, дядя с интересом наблюдал, как ее сильные девичьи бедра, удерживаемые привязью, напрягаются в напрасных попытках вырваться. Кончик его пальца задержался у входа в задний проход юной девушки, который судорожно сжимался и разжимался, чувствуя на себе чужие руки. Медленно надавливая, он стал втирать масло в ягодичную складку... Светлана чувствовала, как длинный толстый палец дяди крутится у нее между ягодиц. Внезапно дядя сделал шаг назад. Света обернулась и увидела как дядя вытирает руки.
- Сегодня нам понадобится автомобильная аптечка. С этими словами он взял аптечку, вынул из нее резиновый кровоостанавливающий ремень и сложил его вдвое.
- Правильно! - сказал Светкин папа, - Приступай!
От первого же шлепка у девушки перехватило дыхание. Боль и жар от этого шлепка еще не успели распространиться по телу, как она уже получила второй удар, доставшийся противоположной половине попы. Дядя наказывал ее спокойно и медленно. Страшным ремнем шлепал ее голую, беззащитную попку, пока краснота не распространилась до линии загара и складки наверху ее бедер. Каждые пять ударов он переходил на другую сторону, давая Свете перевести дыхание.
- Так ее! пробери ее хорошенько! - подбадривали дядю женщины.
Дядя усердствовал. Светлана вздрагивала и, открыв рот, кричала. Ее судорожные движения передавались автомобилю, и он начал слегка покачиваться. Теперь вопли стали такие, что звук их эхом отдавался от стен гаража. Трудно сказать, что труднее было вынести - боль или унижение.
- Теперь ты надолго запомнишь. Обещай, что больше не будешь садиться за руль без разрешения Или хочешь - еще пару горяченьких? - спросил он после очередной серии ударов.
- Девушка только взвыла в ответ.
Штрафные удары за опоздание с мойкой окончены! - Сказал дядя и перевел дух. Теперь можно перейти к основной порке!
Обернувшись, Светлана увидела, как отложив в сторону ремень, дядя взял несколько прутьев, выбрал самый длинный и подошел к девушке. "Неужели для меня?" - холодея, подумала девушка и закусила губу.
Секундой позже Светлана почувствовала короткий легкий удар по попе чем-то тонким.
- Мы с трудом накопили деньги, работаем с утра до ночи на нашей машине, чтобы вы были сыты, одеты и обуты, - говорил дядя Свете и своей вздрагивающей от страха дочери, ждавшей своей участи. - А вы мало того, что взяли машину без разрешения. так еще и разбили ее.
За разговором он не забывал поглаживать племянницу прутом. Светлана почувствовала прикосновение прута к каждой из ее ягодиц.
Действительно, старая волга была кормилицей двух семей: когда на заводе, где братья работали перестали выдавать зарплату, они сами сделали к ней прицеп и зарабатывали перевозкой товаров кооператорам. Теперь девушка почувствовала кончик предмета справа, а затем и в середине своей промежности! Она задохнулась и слегка вскрикнула, оскорбленная бесцеремонностью дяди. Светлана услышала, как дядя обошел вокруг нее, обнаженной и распростертой, и сжала веки в безнадежной попытке сдержать слезы. В секунды передышки Света повернула голову и увидела как Надя с ужасом смотрит на папины упражнения и готовилась к той же участи.
Света услышала свист и ощутила на своем теле "ожег". От непереносимой боли она отчаянно вильнула задом. Свете показалось, что перед ней взорвался огненный шар. Машина качнулась от ее неистовых метаний, она ткнулась лицом в стекло так, что из носа пошла кровь. запрокинуть назад голову, сопровождая это движение протяжным стоном, даже скорее воплем.
Сергей продолжил порку, уделяя особое внимание чувствительной внутренней части попы и мягкой округлости ниже, тем более что поза, в которой находилась Светлана, делала доступной для ударов всю ее заднюю часть, включая самые интимные и чувствительные места. Наконец, дядя остановился второй раз, дав рыдающей племяннице перевести дыхание. После после следующей серии ударов Света потеряла сознание. Ей дали понюхать нашатыря из машинной аптечки. Когда Светка открыла глаза, папа зачерпнул кружкой из ведра воды и дал ей напиться. Вода пахла ивой. Светка пила судорожными глотками, вперемешку со слезами и зубы стучали о край ковшика - рыдания еще душили ее. Перед третей части наказания ей дали немного отдохнуть.
- Отлично, Надя, - сказал Светкин папа, отвязывая племянницу - теперь ты видишь, что ожидает тебя. Мы приглашаем для наказания. Вся дрожа, бедная Надя медленно подошла к своим мучителям, которые весело улыбались в предвкушении удовольствия.
"По крайней мере, я не одинока" - подумала Светлана, когда ее сестру повели привязывать. Света невольно поймала себя на мысли, что ей хоть и безумно жаль сестру, но если бы в этот момент ей каким-нибудь образом удалось избежать порки, то она была бы безумно разочарована. И вот с вожделением стала смотреть на порку сестры через стекла автомобиля.
Крик отчаяния вырвался у девочки, когда мужчины схватили ее за руки и положили животом вниз на багажник. Не обращая внимания на ей привязали ее руки к ручкам задних дверец, а ножки раздвинули и притянули к заднему бамперу. Через ветровое стекло Света видела Надино лицо. Глаза Надя зажмурила. Но когда Светкин отец в свою очередь начал смазывать племянницу маслом у той глаза открылись от страха. Светкин папа взял в руки резиновый ремень.
- Ну вот, пора и тебе получить по заслугам! - сказал он и взмахнул свои страшным орудием...
Бедная девочка вскрикнула словно раскаленное железо коснулось ее ягодиц. Ее мышцы непроизвольно сжались от боли, но привязь удержала ее на месте. Света почувствовала как качнулась машина. Ливень ударов посыпался на Надю.
Хороша попка, - заметил Надин папа. - маковый цвет ей к лицу!
Светка видила как Надя моргала глазами, строила отчаянные гримасы и крутила головой. Машина покачивалась в такт ударам. Как показалось Светке, порка сестры закончилась слишком быстро. Третья и заключительная часть наказания была для Светки самой трудной: ее отвязали от капота и заставили стоять держа руки на затылке. В это время папа приподнял капот, зафиксировал там узкий шнур и опустил его снова. Два длинных конца шнура остались снаружи. Дядя стал укладывать на капоте свежую крапиву.
- Папа, папочка, ну не надо, пожалуйста, совсем по-детски взмолилась Светка, но ее снова подвели к капоту и привязали в прежнем положении. Жгучая боль миллионами иголочек впилась в ее тело. Света дернулась, но дядя привязал ее шнуром так, что она совсем не смогла вертеться.
- Так и лежи! - сказал ей папа, а я пока займусь Ниной!
Затем, схватив пучок крапивы, провел по пылающей спине и ягодицам племянницы. Вначале воспаленная кожа не ощутила даже прикосновения, но вскоре ягодицы покрылись пупырышками и бугорками, и адский зуд прошел по ним.
Гараж огласился стонами и воплями уже двух девушек.. Когда порка Нади закончилась, отец и дядя отвязали Свете сначала ноги, с удовольствием посмотрели как она начинает подпрыгивать с привязанными руками. пытаясь стряхнуть прилипшую крапиву, потом отвязали ей руки и поставили кричащую девушку на ноги. Светлана знала, что ей строго запрещается даже и пытаться прикрывать свое тело руками, хотя в этот момент она могла бы и не беспокоится об этом - показать более того, что уже видели ее отец и дядя было невозможно. Мама окатила ее холодной водой с головы до ног. После этого отвязали и Надю. Накинув на девушек халаты и взяв их под руки (обе не могли идти сами), родители отвели наказанных дочерей в дом.
- В угол, красавицы, в угол! - сказал ее отец, срывая с нее халат.
- На колени! - добавила мама.
Светлана переместилась в знакомый угол комнаты. Подняв голову, она передвигалась вперед до тех пор, пока нос ее не уперся в угол. Она встала в угол и попробовала опуститься на колени. Внутри и снаружи Светланы все горело. Ягодицы ее, конечно, все еще горели тоже, и она была уверена, что все в комнате любовались их ярко-красным цветом. Светлана ненавидела стояние в углу. Здесь она чувствовала себя еще более выставленной на позор, чем на скамье. Слезы все еще текли по ее лицу, но девушка знала, что ей не позволят опустить руки до самого конца срока пребывания в углу.
- Женщины, а не пора-ли нам поужинать? - спросил Светкин папа. Мамы ушли на кухню, дверь комнаты закрылась, оставив двух мужчин любоваться стоящими по углам с поднятыми руками голыми девушек с ярко-красными спинами и попами.
Пародия на "Наказание Дженифер". Согласовано с переводчиком В. Николаевым
|
|
|
