Анна Николаевна вошла в класс, оглядела 8-й Б и произнесла...
- Здравствуйте. Тема урока - отношение к женщине в 19-м веке... Сейчас бы лечь на спинку и на хорошего мужика ножки закинуть.
Класс замер. Девочки опустили глаза, Несколько мальчишек заржали. Анна Николаевна опустила глаза и сказала...
- Поговорим о Татьяне и Онегине.
Никто, кроме Волобуева, Егурнова и Филимонова не знали причин этого странного поступка. Никто, кроме, пожалуй, ещё Карловой. Вчера вечером, после физкультуры, она стала свидетелем душераздирающей, необъяснимой для неё сцены. Сначала она услышала разговор ребят. Он доносился сквозь тонкую фанерную стенку, разделявшую раздевалки.
- Да точно! Зуб даю! - шептал Егурнов, - Ей и деваться-то некуда будет! Разведу я её за пять минут!
- А если нет - запаниковал Филимонов, - Нам же всем тогда п...ц!
- Нет, смотри! Вот имя её, её же почерком написано- значит её книжка!
Ребята принялись листать невидимую книгу. По отдельным словам, которые они произносили вслух, Карлова поняла, что это какая-то "запрещённая" книга, и она принадлежит Анне Николаевне, практикантке по русскому языку. На дворе стоял 75-й год, и хотя 12-летняя Лена не разбиралась во всех взрослых делах, она понимала, что за такую книгу не поздоровится.
Карлова проследила за практиканткой. После уроков она отправилась за дальние гаражи, куда редко кто ходил. И вот что удалось Лене услышать и увидеть.
Трое её одноклассников окружили Анну Николаевну.
- Послушайте, мальчики, - дрожащим голосом сказала она, - поиграли и отдайте. Это взрослая книга.
- Ага, - сказал Егурнов, - только сначала мы его вот папаше дадим посмотреть. А он знаете, где работает?.. Нет, Анна Николаевна. Сначала Вы выполните наши желания.
- Какие ещё желания, ребята?
- Да такие... Хочется на Вас без трусов посмотреть.
На мгновение возникла пауза.
- Что ты говоришь , Егурнов? Я...
- Ну хорошо, мы пошли.
Мальчики развернулись.
- Подождите! - вскрикнула практикантка. - Ну ребята, ну пожалуйста.
Анна Николаевна закрыла глаза и медленно опустилась на колени.
- Не, мы уходим. - сказал Егурнов.
- Стойте!
Учительница встала и, выдохнув, задрала юбку и стянула трусы.
- Ну, сказал Филимонов, ничего не видно же!
Анна Николаевна сняла юбку. Мальчики обступили её, стали трогать за ножки и обмениваться впечатлениями.
- Ноги раздвиньте! - произнёс Егурнов. Он стоял перед высокой учительницей и еле доставал ей до груди. - Да! Жопа-то у Вас классная! Щупайте, парни!
Мальчики стали щупать попу. Егурнов провёл рукой между её ног.
- И п...да ничего! А теперь...
Лена не услышала, что он произнёс, но через пару мгновений Анна Николаевна расстегнула штаны Егурнова и... Лена знала, что письки мальчиков могут быть большие, когда они вырастут, но... 15ти сантиметровая висячая пися 12 летнего Егурнова, вся во мху, показалась из штанов. Анна Николаевна взяла её в рот и стала сосать. Лену передёрнуло. Через пару секунд пися превратилась в прямую 25-ти сантиметровую оглоблю. Егурнов взял голову практикантки руками и стал трахать в рот. Его розовенькая мальчиковая попка мелькала среди гаражей. Затем что-то белое хлестнуло из его писи. Бешенная струя, как из сильного крана, ударила в горло практикантки. Она глотала, пока могла, потом Егурнов вынул своё орудие и ещё секунд 5 кончал ей на лицо. Мальчики расстегнули штаны...
Дальше было всё. Практикантку трахали раком, она сосала, опять трахали. За час, когда всё происходило, Лена насчитала, что у каждого было отсосано по 2 раза, и по 2 раза каждый имел учительницу. Филимонов был чересчур перенапряжён и от страха описался, как раз в тот момент, когда трахал. П...да Анны Николаевны глотнула вдоволь мочи.
- Теперь отдайте мне книгу, мальчики, - устало сказала Анна Николаевна. Она стояла за гаражами без трусов, обоссанная и в сперме с ног до головы.
- Завтра, - сказал Егурнов, если, войдя в класс, скажете...
Лене хотелось узнать... что так испугало практикантку? Из-за какой книги она так страдала? На следующий день, когда честнейший человек Егурнов выполнил обещание и вернул книгу, Лене удалось подсмотреть название. "Бродский. Стихотворения." Через много лет Лена вспомнила эту историю и ужаснулась, вспоминая те времена.
|
|
|
